«История Пугачева» как рубеж в идейном развитии Пушкина
Все написанное им после завершения основной работы над историческим сочинением, начиная с октября 1833 года, оказалось так или иначе обусловленным теми выводами, к которым пришел Пушкин в результате исторического и художественного исследования величайшего события в истории русского народа — восстания, возглавленного Пугачевым.
В этой связи должно рассмотреть и решить ряд важнейших вопросов — как и когда возник у Пушкина интерес к пугачевскому бунту, чем он был вызван и определен, что послужило непосредственным поводом к сбору нужных
В пушкиноведческой литературе названы некоторые из этих обстоятельств. Так, отмечается, что начиная с «Бориса Годунова» в центре внимания Пушкина — судьба народная. В «Истории села Горюхина» — отчетливо определилась тема «простого народа», то есть тема крестьянства. При этом подчеркивается, что в описании жизни крепостного,
Справедливая мысль ученого, что замысел романа о пугачевском восстании предшествовал «Истории Пугачева» и потому послужил непосредственным толчком к началу работы над историческим сочинением, была принята пушкиноведением, развита и дополнена.
Указывалось, что свою роль в возбуждении интереса к восстанию Пугачева сыграли русские и европейские события 1830-1831 годов — холерные бунты, восстания новгородских поселений и др.- с одной стороны, и французская революция 1830 года — с другой. Пушкин, как известно, начал даже писать «Историю французской революции». Возраставший из года в год интерес Пушкина к истории России, по мнению многих пушкинистов, свидетельствовал о его стремлении в прошлом родины найти ключ к пониманию ее будущего.
История должна была ответить на вопрос, так волновавший Пушкина в 1830-е годы,- о будущей русской революции.
Все это, несомненно, верно и во многом объясняет вопрос, почему Пушкин написал «Историю Пугачева». Но мне хотелось бы обратить внимание на другую сторону вопроса — на существо идейной эволюции Пушкина, которая закономерно привела его не только к осознанию необходимости начать изучение самого крупного в русской истории народного восстания, но и обусловила уровень этого изучения и, главное, сам характер, масштаб и глубину выводов, сделанных Пушкиным в «Истории Пугачева». Кратко существо этой эволюции можно определить как движение Пушкина от политики к социологии.
События декабристского восстания сосредоточили внимание Пушкина на вопросах политики. Что ждет Россию в будущем? На какие силы должно было рассчитывать? Поиски ответов на неотвратимо встававшие острые и больные политические вопросы привели и Пушкина к концепции просвещенного абсолютизма.
Этому, несомненно, способствовало своеобразие русской истории: умозрительная концепция получила именно здесь мощное и красноречивое подтверждение в деятельности Петра I — в его преобразованиях страны, реформах, в смелом развитии просвещения, в сближении с Западом. Если в истории России был положительный пример проведения политики просвещенного абсолютизма, то почему такой политикой не может руководствоваться новый император.
В творчестве Пушкина не только появилась тема Петра, но созрело решение поэта всерьез заняться изучением истории единственного просвещенного монарха России. Замысел этот датируется 1827 годом на основании записи Л. Вульфом в своем дневнике признания Пушкина: «Я непременно напишу историю Петра I». Несомненно, в этой «Истории» Пушкин рассматривал бы Петра именно с политической точки зрения, так же, как до этого рассматривал деятельность Бориса Годунова. 15 сентября 1825 года Пушкин, рассказывая о трагедии, в центре которой был Годунов, признавался: «Я смотрю на него с политической точки…»
Воплощение замысла задержалось, и, видимо, это происходило по причине менявшегося в последующие годы отношения Пушкина к Петру I. Во всяком случае, только к середине 1831 года Пушкин попросил разрешения работать в архивах, чтобы «со временем исполнить» давнишнее свое «желание написать Историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III». 2 ноября 1833 года, в Болдине, завершив работу над «Историей Пугачева», Пушкин написал «Предисловие», которое начиналось фразой: «Сей исторический отрывок составлял часть труда, мною оставленного». Что значит это признание?
Частью какого труда является «История Пугачева»? Какой труд был оставлен Пушкиным? Вопросом этим занималось несколько поколений ученых. Долгое время признавалась версия, выдвинутая еще в 1862 году Я. К. Гротом, что Пушкин имел в виду задуманную им «Историю Суворова».
В 1934 году она была отвергнута Ю. Г. Оксманом, ученый доказал, что «История Пугачева» никак не связана с некоей мифической «Историей Суворова», о замыслах написания которой нет никаких сведений!.
Но вопрос о том, частью какого труда, оставленного Пушкиным, может быть «История Пугачева», до сих пор не решен. Однако изучение всех обстоятельств дела, связанных с просьбой Пушкина допустить его работать в архиве по теме «История Петра Великого и его наследников», мне кажется, позволяет сделать заключение, что «История Пугачева» и является частью этого обширного труда.
Из сказанного ясно, что произошло изменение первоначального плана немедленно приступить к работе над «Историей Петра 1». Пушкин обратился с просьбой о допуске в архивы только в 1831 году, обещая при этом лишь «со временем» написать «Историю Петра Великого и его наследников», а в 1833 году он уже извещал, что труд этот «оставлен». Изменению этого намерения способствовал возникший с 1830 года р новой силой интерес к французской истории и французской революции прежде всего.
Пушкин внимательно следил по газетам за ходом событий июльской революции 1830 года. Стремясь попять ее связь с революцией 1789 года, он обращается к трудам французских историков, в частности Тьера и Гизо, которые стали министрами нового правительства. В особенности Пушкина интересует в их трудах характеристика европейского и французского феодализма, история которого объясняла причины возникновения и победы французской революции конца XVIII века.
Сочинения Гизо 1820-х годов давали Пушкину четкое представление о характере этого феодализма. «Исходя из тезиса о происхождении феодализма вследствие завоевания галлов франками,- пишет Б. В. Томашевский о взглядах Гизо,- он показывал, как борьба между завоевателями и побежденными превратилась в классовую борьбу между «владельцами» и народом. В 1820 г. в брошюре «Правительство Франции после Реставрации» он писал: «Революция была войной, подлинной войной, подобно войне между чуждыми народами. Вот уже более тринадцати веков, как во Франции было два народа: победители и побежденные. Уже тринадцать веков побежденные боролись против ярма победителей. Наша история есть история этой борьбы.
В наши дни было дано решительное сражение: оно называется Революцией».
Изучение трудов французских историков углубляло историзм Пушкина, расширяло сферу его применения и, главное, обогащало новым — социологическим подходом к явлениям прошлого и настоящего. Их учение о классовой борьбе сосредоточивало внимание на изучении общественного строя, имущественных отношений, классовой структуры общества, взаимоотношений «владельцев» земли с земледельцами-крестьянами, которые и составляли «черный народ». Социологизм мышления Пушкина уже явно начал обозначаться в 1830 году. Его первая победа в художественном творчестве — драматическая сцена «Скупой рыцарь».
Но социальное мышление порождало и совершенно новое понимание содержания исторического исследования — не истории политики, культуры, а именно социальной истории, истории имущественных отношений и возникавших на этой основе противоречий между сословиями.
«История Пугачева» как рубеж в идейном развитии Пушкина