Культ создания «земного рая» в творчестве Достоевского
Культ создания «земного рая», подброшенный лукавым, форсировал и проблему высвобождения человеческих страстей от упроченных моральных законов, христианских предписаний и норм, что позднее проводил эксперименты над человеческой природой, раздражал присущий индивиду эгоцентризм: прогресс к прогрессу не мог не стимулироваться заложенным в человеке злым началом, которое завуалировалось разными социальными утопиями.
Утопические иллюзии трансформировались в художественные концепции. Не случайно давала о себе знать «литература
Не углубляясь в проблемы духовной деформации испорченного грехом человечества, авторы утопических концепций указывали возможность высвобождения вот всего «злого» и несправедливого не только путем изменения общественного порядка, а и созданием нового сознания, которое обязывало быть «честными с собой», а не перед Высшей Правдой —
Ведь за свободой от зла и неправды можно не заметить манипуляции сознанием демона «справедливости», цель которого — привести к свободе от Бога, к завоеванию собственной «правды» любой ценой. Именно в высвобождении и попытках реализации сокровенных желаний и сокрытии социальной опасности гласило писательство — литература о «преступлении и наказание». Ее репрезентовали, прежде всего, романы идей русского и мирового классика Федора Достоевского «Преступление и наказания», «Братья Карамазовы», «Бесы».
Собственно это роман о страшном беззаконим, движимым человеческим эгоцентрическим подсознанием во имя справедливости — той правды, которую стремились утвердить революционеры: ореол святости, Богочеловека вытеснялся идеей «человекобога». Но это и произведение о грехе, который становится пробуждением совести, осознанием собственной вечной гибели, гибели всех, кто совершил преступление во имя самоутверждения и благополучия, которое окажется призраком.
Родион Раскольников, зараженный опасными идеями в свое время, во имя справедливости использует принцип «рационального зла» . Он может улучшить положение свое, матери, сестры через убийство старой, никчемной и бессердечной ростовщицы, Этой «вши», которая бессовестно обдирает ближнего. Греховный импульс срабатывает. Преступление «во имя справедливости» осуществлено. Однако герой, попавший в новое существование — существование убийцы, начинает сознавать, что его преступление становится Страшной Карой для него самого, любовь к близким людям становится ненавистью к самому себе, убийство ростовщицы — это преступление, это границы, за которыми самоубийство: «Я не старушонку убил — я себя убил… » Собственно и само убийство ростовщицы Раскольников старался оправдать логикой благородства, логикой правды несправедливого мира. «Единственное зло и сто добрых дел». «Единственное злодейство позволительно, если главная цель хороша!» — Это и есть моральный императив аморального циника Свидригайлова. Этот принцип, приоритетный и в философии иезуитов, становился доминирующим и в логике революционеров всех времен: «Цель оправдывает средства!
Целесообразно привести слова современного православного публициста Ю. Воробьевского о том, что «в истории никогда не совершались ни демократические, ни социалистические, ни национал-социалистические революции. Всегда были только революции бесноватых».
«Если Бога нет — значит все разрешено…» — Это логика бесноватых революционными идеями персонажей Ф. Достоевского. Характерно, что следователь Порфирий Петрович как замечательный психолог с христианским мышлением прекрасно понимает опасность зараженных зловещими, далекими от настоящего альтруизма идеями молодых людей. Совесть без Бога и души ужасная и опасная, она собственно и не является совестью, поскольку неверующий человек может заблудиться и погибнуть.
Эту трагедию Родиона Раскольникова хорошо понимает способная на большую жертвенность верующая Грешница Соня Мармеладова: «Что вы, что вы над собой сделали! Нет, нет тебя несчастнее никого на целом свете!» «… Вас Бог поразил, дьявол предал».
Характерно, что Родион не упоминает свою вторую жертву — сестру ростовщицы Елизавету, поскольку после первого преступления был уже духовно мертвый: попал в сети дьявола, он мог теперь убивать кого угодно.
Снова следует сослаться на упоминавшегося уже Ю. Воробьевского, который, характеризуя психологические опыты над проявлением моральной раздвоенности личности, отмечает: «Карл Юнг утверждал: когда сознание и подсознание объединяются, получается цельная личность, которая вступает в диалог со своим личным богом. Так наука XX века повторила старую оккультную доктрину: «высшим существом является тот, кто способен на контакт с кем-то нечеловеческим. С кем можно вести диалог. Кто назван даже «личным». Как персональный компьютер «.
Ведомый дьяволом человек терпит Адские мучения уже здесь, на земле. Поэтому и втянутый в невероятные душевные страдания Раскольников, не оставлен Богом, который действует через людей, в жертву бесам.
Следователь Порфирий Петрович, побуждает к признанию, не случайно упоминает евангельский эпизод воскресения Лазаря. В момент готовности к покаянию и искуплению собственного греха Родин просит Соню читать Евангелие. Любовь грешницы Сони Мармеладовой, глубоко верующей и способной на самопожертвование, постепенно воскрешает заблудшую душу Раскольникова. Собственно, Соня тоже Грешница и тоже нуждается в помощи, любви, чтобы очистить душу. Поэтому любовь Раскольникова становится спасением и для нее.
Они необходимы друг другу: «Их воскресила любовь, сердце одного заключали бесконечные источники жизни для другого». Воскресение и возвратит их к Бог учерез путь страданий и искупления.
Не способен к воскресения своеобразный двойник и вместе с тем антипод Раскольникова циник Аркадий Свидригайлов, который придерживается принципа «рационального зла» — «цель оправдывает средства». В отличие от бедного Родиона Раскольникова, Свидригайлов является богатым человеком, который живет земными наслаждениями. Проблемы социальной неустроенности его не обходят, как и не грызут мучения совести. И и не очень он думает о спасении души: пока что здесь в земной жизни он чист перед законом, а о смерти, которую боится, говорить не желает.
От безверия души и Вечность для Свидригайлова является чем-то непонятным, абстрактным.
Раскольников, душа которого проходит Адские мучения здесь, в земной жизни, через страдание и искупление способен к воскресению. Циник Свидригайлов, погрязший в наслаждении и грехах, попадает в то душевное состояние, которое приводит к самоубийству — вечной погибели.
Само самоубийство Свидригайлова, который мог привлечь Раскольникова своим преступлением во имя земных благ, становится тем импульсам, который толкает последнего на путь к признанию в убийстве.
Культ создания «земного рая» в творчестве Достоевского