Лирика Гиппиус
В творчестве Гиппиус легко уследить следы исторических веяний. Она начала свой творческий путь когда еще были на слуху стихи женской поэзии XIX века с оттенком сентиментальности и оказали свое, и притом значительное влияние на ее творческую душу. Долгий путь, пройденный Гиппиус от конца 80-х XIX века до XX века, сильно повлиял на ее сложную впечатлительную душу, «надвое переломленную», заставил ее искать новые учения, обращаться к новой вере: «О том молюсь, что выше счастья…». В ее стихах постоянно возникают мотивы смерти:
Приветствую
С бездумной отрадой,
И мукой бессмертья
Не надо, не надо!
И в ее равнодушном отчаянии сквозит бессилие. Поэтесса очень много говорит о своем бессилии, о своей израненной душе. Раздвоенность души отражается контрастами: Небо — вверху; небо — внизу, Звезды — вверху; звезды — внизу. Все, что вверху, то и в низу.
Если поймешь, — благо тебе. Никто из поэтесс XIX века не был до такой степени одинок, но говоря о том, что «в одиночестве зверином живет до ныне человек», Гиппиус надеется:
Мы соберемся, чтобы хотеньем
В силу бессилье преобразить,
Веру — со знаньем, мысль — с
Разум — с любовью соединить.
В своем творчестве Гиппиус никогда не отдается потоку эмоциональной стихии, она не спонтанна и не импульсивна. Но упреки своих оппонентов в холодности она начисто отмела. Прозвучало это убедительно и психологически, и художественно в стихотворении «Сосны», наполненном шумом сосен, глухим, невнятным. Но в нем постепенно начинают пробиваться слова, злые и колючие: Твоя душа, в мятежности, Свершений не дала. Твоя душа без нежности, А сердце — как игла.
Целый ряд русских поэтов-символистов кризисные периоды, в моменты революционных потрясений начинали разрабатывать гражданскую проблематику. Такого нельзя сказать о Гиппиус, уже в первых поэтических опытах она предстает и как лирик и как общественный деятель, судья и пророк своего поколения.
Но с годами в ее поэзии стала доминировать общественно — религиозная тематика. О новом качестве слова поэтессы, поднявшегося до пророческой мощи, дает представление стихотворение «Веселье», написанное 29 октября 1917 года:
Блевотина войны — октябрьское веселье!
От этого зловонного вина
Как было омерзительно твое похмелье,
О бедная, о грешная страна!
Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кошмарным обуянный сном,
Народ, безумствуя, убил свою свободу,
И даже не убил, — засек кнутом?
Поэтическая речь превратилась в единый страстный порыв. Символический туман рассеялся и зазвучала яростная политическая ода, наполненная болью и ужасом, апокалиптическим ощущением гибели. Это во многом результат процесса освоения традиций и форм библейской лирики. И религиозная поэзия «декадентской мадонны» — это закономерное проявление русского духовного самосознания начала XX века.
Мы еще раз соприкасаемся с той нераздельностью поэтического слова и душевного состояния, которое столь характерно для женской лирики в России на всем протяжении ее истории.
Лирика Гиппиус