Мертвые души характеристика образа Манилов
Манилов — «сладкий» сентиментальный помещик; первый, к кому направляется Чичиков в надежде приобрести мертвые души. Персонаж, «собранный» из обломков литературных штампов; связан с водевильно-комедийным типом душещипательного «карамзиниста»; с мольеровским типом «глупого дворянина» и др. Сквозь многочисленные литературные маски в образе М. просвечивает маска социальная. В его портрете, в рисунке его поведения, даже в возрасте могут быть опознаны черты «сентиментального», душевного и пустого государя Александра
Во всяком случае, это тот же социальный тип. Имя жены М., приятной дамы, плетущей кружевные кошельки, — Лизанька — совпадает как с именем сентиментальной героини Н. М. Карамзина, так и с именем жены Александра I.
Сконструированность образа М., его сотканность из чужих лоскутков, отсутствие какого бы то ни было намека на биографию подчеркивают пустоту героя, «ничтожность», прикрытую сахарной приятностью облика, «великатностью» поведения.
Характеры помещиков, изображенных в поэме, отражаются в вещах, которые их окружают. Дом М. стоит на
И действие, и время, и смысл жизни заменены словесными формулами; услышав от Чичикова его странную просьбу, М. потрясен, остается несколько минут с раскрытым ртом, и подозревает гостя в помешательстве. Но стоит Чичикову подобрать изысканное словесное оформление своей дикой просьбе, как М. совершенно успокаивается. Причем навсегда — даже после «разоблачения» Чичикова он будет настаивать на его «доброкачественности» и высоких свойствах чичиковской души.
Мир М. — это мир ложной бытовой идиллии, которая чревата ложной утопией фантастического благоустройства. «Ложность» маниловской утопии и маниловской идиллии предопределена тем, что ни идиллического прошлого, ни утопического будущего у М. нет, как нет и настоящего. Путь Чичикова в затерявшуюся Маниловку не случайно изображен как путь в никуда: даже выбраться из Маниловки, не затерявшись на просторах русского бездорожья, — и то трудно. В соответствии с сюжетной схемой 1-го тома, «переворачивающей» схему дантовского «Ада», образ М. в портретной галерее погибших или погибающих душ занимает одновременно и самое высокое, и самое низкое место; он в равной мере «прописан» и в верхнем круге, Лимбе, и в последнем, 9-м круге российского «ада», откуда нет шансов выбраться в грядущий российский «рай».
В М. нет ничего отрицательного; он не пал так низко, как Плюшкин и тем более сам Чичиков; он не совершил в этой жизни ничего предосудительного, потому что вообще ничего не совершил. Но в нем нет и ничего положительного; в нем совершенно умерли какие бы то ни было задатки. И потому М. в отличие от остальных «полуотрицательных» персонажей не может рассчитывать на душевное преображение и возрождение — в нем нечего возрождать и преображать.
Мертвые души характеристика образа Манилов