На пути к социалистической литературе в Германии
Новое историческое качество этой литературной позиции состояло в том, что благодаря ей был вновь открыт и утвержден организованный рабочий класс как сила, творящая историю. В литературе Германии впервые появились положительные образы коммунистов.
Новые темы раскрывались и на современном, и на историческом материале. Франц Йозеф Дегенхардт в романах «Бикфордов шнур» и «Пожарища» показал примеры активных общественных действий.
В романе «Бикфордов шнур» писатель изобразил эпизоды из антифашистского движения Сопротивления.
Кристиан Гейслер в романе «Пора и нам пожить» пример действия как модель поведения в настоящем времени.
На фоне поражения рабочего движения в 1933 году он рассказывает о гамбургском полицейском, который в качестве охранника следственной тюрьмы пытался освободить политических заключенных. «Мысль об охраннике, который учится открывать тюремные камеры, настолько поразила меня, что мне захотелось работать здесь и дальше» 65. Существенный вклад в социалистическую литературу Германии
В романе «Год рождения 1922-й» и «Чудные годы Фрица Ваксмута» писатель рассказывает о распространенных иллюзиях, которые он, сопоставляя их с действительностью, преображает в более уместные представления о жизни. В «Чудных годах» он выводит образ плута, который думает, что сможет с помощью хитрости вырваться из исторически сложившихся условий, и в конце концов осознает значение солидарности.
Дальнейшие отправные точки по материалу и тематике касаются вопросов о переходе интеллигенции на сторону рабочего класса. Наряду с романом «Болезнь Галлистля» М. Вальзера можно назвать произведения Герда Фукса «Берингер и долгий гнев» , Уве Тимма «Жаркое лето» , рассказы Гюнтера Хербургера «Завоевание цитадели» и повесть Петера Шнайдера «Ленц» .
Молодые авторы отображали свой собственный опыт весьма непосредственно. Они выдвигали на первый план таких персонажей, которые были выразителями их взглядов. Хербургер и Вальзер, напротив, использовали бЛьшую палитру средств художественного изображения; отношения идентичности и дистанции между автором, читателем и героем здесь менее прямолинейны и непосредственны.
Для литературы второй половины 70-х годов заметен исторически углубленный способ изображения, что видно в истолковании не только исторического, но и современного политического и социального материала. При этом получили развитие эстетические методы, которые глубже, чем ранее, исходили из широко распространенного массового сознания и концентрировались на анализе иллюзий самообмана, которые мешают пониманию своих собственных интересов.
В поэзии также произошли заметные изменения: темы и изобразительные формы стали многограннее, они уже не отталкивались только от политических событий, но глубже, чем прежде, связывались с социальными взаимоотношениями классов. Лирическое стихотворение часто носит аналитический характер. Темы раскрываются в их совокупной внутренней динамике, что приводит к самостоятельному движению стиха
И отказу от односторонних призывных жестов. Таким образом удается сочетать анализ с перспективами борьбы. Убедительнее, чем прежде, исходной позицией служил конкретный социальный опыт отдельной личности и трудящихся.
Концентрация издательского дела в Германии
Из 2100 издательств 44% выпускают не более 2 названий книг в год; 3,3% — 5 0 % всех названий книг, или 60 % всего оборота.
Так, например, в сборнике стихотворений Уве Тимма «Противоречия» повседневная действительность противопоставляется господствующему сознанию. И у Петера Шютта в книгах «Предложения мира» и «К положению нации» политические агитационные стихи стали более дифференцированны. Широкую палитру оперативных возможностей воздействия показали антология «Чили живет» и документальный сборник «Для Португалии» . В книге «Истории с рабочим Б.» Петера Майвальда в краткой эпиграмматической форме вскрыт социальный и политический антагонизм в повседневных событиях жизни одного рабочего. Сходные мотивы встречаются и в поэтических сборниках Юргена Петера Штесселя «Короткие стихи», «Действенное слово» , Манфреда Боша «Мы неестественные люди» , Артура Тропмана «Левое и обязательное» .
Наряду с таким разнообразием поэтических коротких форм, часто написанных для чтения вслух, были попытки эпически расширить стихотворения. Связанное с этим преимущество в отражении мира и реальной повседневности явилось результатом нового отношения личности к социальной действительности.
Это можно видеть на примере книг Годенхарда Шрамма «Объявления в местной газете» ; Клауса Конецкого «Поэма о «Зеленом уголке»» ; Романа Риттера «Лирический дневник» и Ю. П. Штесселя «Причина жить» . Эти тенденции, тяготеющие к эпичности, связаны с использованием автобиографического опыта, который следует понимать как концентрацию социальных взаимоотношений и противоречий.
Отход от односторонности в понимании функции литературы и включение оперативных литературных форм в обширный ансамбль литературных форм выражения и воздействия привели авторов социалистического направления к углубленному пониманию истории. Большое значение для этого формирующегося литературного движения, которое играет важную роль в изменении общественного сознания в Германии, имеет освоение наследия немецкой и зарубежной социалистической литературы 66.
Конечно, эти тенденции количественно не определяют литературный процесс. Книжный рынок, как и прежде, заполнялся апологетической массовой литературой, выражающей элитарно-консервативные и профашистские точки зрения. Особенно во второй половине 70-х годов был опубликован целый поток мемуаров бывших гитлеровских приспешников.
В них, как и в публикациях, возлагающих надежды на сильную личность, основная тенденция — антикоммунизм. Значение социалистической и демократической литературы, напротив, видно прежде всего по масштабу гонений, направленных против нее средствами массовой информации, учреждениями и политическими реакционными кругами.
На пути к социалистической литературе в Германии