На тему: патриотизм в произведениях Толстого Льва Николаевича

Толстой понимает народ не только как категорию со­циальную, но прежде всего как национальную, как то, что сейчас часто называют этносом. Конечно, основу народа как этноса и у Толстого составляет мужик — тот самый Карп или Влас, Тихон Щербатый или Платон Каратаев, благодаря ко­торым и погибло французское нашествие. Но крестьянство у Толстого не противопоставлено дворянству как классу; оно находится в непримиримом антагонизме лишь с худшими его представителями, которые, по мысли Толстого, уже даже и за­были, что они русские, стали по существу

космополитами и чуть ли не разучились говорить по-русски. Мужик лишь в наибольшей чистоте воплощает в себе дух русской нации, но именно этого духа исполнены и лучшие герои Толстого, не принадлежащие к крестьянству: купец Ферапонтов, Пьер Бе­зухов, капитан Тушин, капитан Тимохин, Андрей Болконский, семья Ростовых и многие другие.

Не случайно солдаты лю­бовно называют Андрея Болконского «наш князь», не случай­но легко и естественно вписывается в солдатскую жизнь Пьер Безухов, не случайно символом всенародного единения стра­ны становится народный полководец Кутузов, не случайно со­вершенно непостижимыми

путями выражается нечто подлин­но русское, народное в пляске Наташи, чему, кажется, удивляется и сам автор: «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, — этот дух, откуда взяла она эти приемы?… Но дух и приемы эти были тс самые, неподражаемые, неизучаемые, русские».

Именно в этом всенародном единении, на которое, кажет­ся, не способен ни один другой народ, видит Толстой главную причину победы России в Отечественной войне 1812 года. Одну из славнейших и труднейших страниц русской истории Толстой осмысляет именно как войну народную, в которой ес­тественность людей, защищающих то, что им дороже жиз­ни — свободу и независимость родины, — столкнулась с ис­кусственностью наполеоновского мышления. Не случайно русскую и французскую армию Толстой сравнивает с фехто­вальщиками, один из которых «понял, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею».

Поэтому смешны Толстому французы, требовавшие, чтобы война происходила по прави­лам. «Дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силою и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупою про­стотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, подни­малась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».

Гений Толстого — не только в том, что он сумел лучше лю­бого другого писателя или поэта воспроизвести и осмыслить великое событие в судьбе России — Отечественную войну 1812 года, но и в том, что в этой победе он увидел выражение того истинно народного русского духа, который служит зало­гом для продвижения России в будущее. Терпение, спокойное и веселое мужество, нелюбовь к громким фразам, безусловная, но не высказываемая преданность родной земле, отсутствие злобы и ненависти, презрение к смерти, мастерство и удальство — вот наиболее примечательные свойства народного русского духа в понимании Толстого. Добавим к этому, что Толстой видел рус­ский народ хранителем духа истинного христианства.




На тему: патриотизм в произведениях Толстого Льва Николаевича