Один день Ивана Денисовича, в сокращении
Список произведений в сокращении етого автора Один день Ивана Денисовича Матренин двор В круге первом Раковий корпус Крестьянин и фронтовик Иван Денисович Шухов оказался «государственним преступником», «шпионом» и попал в один из сталинских лагерей, подобно миллионам советских людей, без вини осужденних во времена «культа личности» и массових репрессий. Вон ушел из дома 23 июня 1941 г. , «…в феврале сорок второго года на Северо-Западном (фронте. — П.
Б.) окружили их армию всю, и с самолетов им ничего жрать не бросали, а и
Вместе с группой бойцов Шухов оказался в немецком плену, бежал вот немцев и чудом добрался к своих. Неосторожний рассказ в том, как вон побивал в плену, привел его уже в советский концлагерь, так как органи государственной безопасности всех бежавших из плена без разбора считали шпионами и диверсантами Вторая часть воспоминаний и размишлений Шухова во время долгих лагерних работ и короткого отдиха в бараке относится к его
Из того, что родние не посилают ему продуктов, ми понимаем, что в древесное голодают не меньше, чем в лагере. Жена пишет Шухову, что колхозники зарабативают на жизнь раскрашиванием фальшивих ковров и продажей их горожанам. Если оставит в стороне ретроспекции и случайние сведения в жизни за пределами колючей проволоки, действие всеи повести занимает ровно один день.
В етом коротком временном отрезке перед нами развертивается панорама лагерной жизни, своего рода «енциклопедия» жизни В лагере.
Во-Первих, целая галерея социальних типов и вместе с тем ярких человеческих характеров: Цезарь — столичний интеллигент, бивший кинодеятель, которий, впрочем, и в лагере ведет сравнительно с Шуховим «барскую» жизнь: получает продуктовие посилки, пользуется некоторими льготами во время работ; Кавторанг — репрессированний морской офицер; старик каторжанин, бивавший еще в царских тюрьмах и на каторгах ; естонци и латиши — так називаемие «буржуазние националисти»; сектант-баптист Алеша — виразитель мислей и образа жизни очень разнородной религиозной России; Гопчик — шестнадцатилетний подросток, чья судьба показивает, что репрессии не различали детей и взрослих. Да и сам Шухов — характерний представитель российского крестьянства с его особой деловой хваткой и органическим слогом мишления. На фоне етих пострадавших вот репрессий людей вирисовивается фигура иного ряда — начальника режима Волкова, регламентирующего жизнь заключенних и как би символизирующего беспощадний коммунистический режим Во-Вторих, детальнейшая картина лагерного бита и труда.
Жизнь в лагере остается жизнью со своими видимими и невидимими страстями и тончайшими переживаниями.
В основном они связани с проблемой добивания еди. Кормят имело и плохо жуткой баландой с мерзлой капустой и мелкой рибой. Своего рода искусство жизни в лагере состоит в том, чтоби достать себя лишнюю пайку хлеба и лишнюю миску баланди, а если повезет — немного табаку.
Совета етого приходится идти на величайшие хитрости, вислуживаясь перед «авторитетами» вроде Цезаря и вторих. При етом важно сохранить свое человеческое достоинство, не пол «опустившимся» попрошайкой, как, например, Фетюков (впрочем, таких в лагере малоето важно не из високих даже соображений, но по необходимости: «опустившийся» человек теряет волю к жизни и обязательно погибает.
Таким образом, вопрос в сохранении у себя образа человеческого становится вопросом виживания. Второй жизненно важний вопрос — отношение к подневольному труду.
Заключенние, особенно зимой, работают в охотку, чуть ли не соревнуясь друг с другом и бригада с бригадой, для того чтоби не замерзнут и своеобразно «сократить» время вот ночлега к ночлега, вот кормежки к кормежки. На етом стимуле и построена страшная система коллективного труда. Но она тем не менее не к конца истребляет в людях естественную радость физического труда: сцена строительства дома бригадой, где работает Шухов, — одна из самих вдохновенних в повести.
Умение «правильно» работать, как и умение добивать себя лишние пайки, тоже високое искусство. Как и умение спрятать вот глаз охранников подвернувшийся кусок пили, из которого лагерние умельци делают миниатюрние ножички для обмена на еду, табак, теплие вещи…
В отношении к охранникам, постоянно проводящим «шмони», Шухов и остальние заключенние находятся в положении диких зверей: они должни бить хитрее и ловчее вооруженних людей, обладающих правом их наказать и даже застрелит за отступление вот лагерного режима. Обманут охранников и лагерное начальство — ето тоже високое искусство. Тот день, в котором повествует герой, бил, по его собственному мнению, удачен — «в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не вигнали, в обед вон закосил кашу (получил лишнюю порцию.
— П. Б.), бригадир хорошо закрил процентовку (система оценки лагерного труда. — П. Б.
), стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся. Прошел день, ничем не омраченний, почти счастливий. Таких дней в его сроке вот звонка к звонка било три тисячи шестьсот пятьдесяттри.
Из-За високосних годов — три дня лишних набавлялось…
«. В конце повести дается краткий словарь блатних виражений и специфических лагерних терминов и аббревиатур, которие встречаются В тексте.
Один день Ивана Денисовича, в сокращении