Основы драматургического метода Шекспира
Нет наслаждения более возвышенного и чистого, чем, закрыв глаза, слушать, как естественный и верный голос не декламирует, а читает Шекспира, — писал Гете. — Так лучше всего следить за суровыми нитями, из которых он ткет события. Правда, мы создаем себе по очертаниям характеров известные образы, но о сокровенном мы все же можем узнать лишь из последовательности слов и речей; и здесь, как мне кажется, все действующие лица точно сговорились не оставлять нас в неизвестности или в сомнении. В сговоре участвуют герои и простые ратники, господа и
Все, что веет в воздухе, когда совершаются великие мировые события, все, что в страшные минуты таится в людских сердцах, все, что боязливо замыкается и прячется в душе, здесь выходит на свет свободно и непринужденно; мы узнаем правду жизни, сами не ведая, каким образом.
Последние слова относятся лишь к тем, кто быстро читает текст. Сам Гете читал чрезвычайно внимательно, иначе он не смог бы определить те важные особенности драматургического метода Шекспира, которые им указаны. Мы последуем
Будем исходить из мысли, что Шекспир тем или иным способом сказал все, что нужно. От нас требуется внимание и вдумчивое отношение ко всем речам, имеющимся в трагедии.
Методы и приемы литературно-критического изучения произведений все время обогащаются. Правильно понять такое сложное произведение как «Гамлет» можно лишь охватив все стороны трагедии, тщательно вчитываясь в текст. Каждый элемент его требует вдумчивого рассмотрения в соотнесении с другими частями и общим строем трагедии.
Анализ требует расчленения целого и здесь важна точность понимания изучаемого текста, доказательность каждого утверждения о герое и идеях, выраженных в трагедии.
Никакие элементы формы не могут рассматриваться сами по себе, оторвано от художественного целого. Каждый формальный элемент содержателен, его невозможно оторвать от идейного смысла произведения. С другой стороны, духовное богатство великого творения обусловлено изобилием художественных средств, примененных Шекспиром при создании «Гамлета».
Диалектика учит нас идти от общего к частному, от целого к единичному и обратно. Именно таков предлагаемый здесь путь исследования замечательной трагедии «Гамлет».
Хотя идеалы Гамлета остались прежними, но все, что он видит в жизни, противоречит им. Его душа раздваивается. Он убежден в необходимости выполнить долг мести — слишком ужасно преступление и до предела мерзок ему Клавдий. Но душа Гамлета полна печали — не прошла скорбь из-за смерти отца и горе, вызванное изменой матери. Все, что Гамлет видит, подтверждает его отношение к миру — сад, заросший сорняками, «дикое и злое в нем властвует».
Зная все это, удивительно ли, что мысль о самоубийстве не покидает Гамлета?
Тогда еще не существовало понятия, возникшего лишь более чем два столетия спустя, в эпоху романтизма,- мировая скорбь, но именно таким предстает взгляд Гамлета на жизнь уже в его первом большом монологе. Впрочем, сходные настроения появились и в эпоху Шекспира, на рубеже XVI-XVII столетий. Недовольство действительностью тогда называли меланхолией. Она могла быть вызвана частными причинами или полным отвращением ко всему существующему порядку вещей.
Шекспир был чуток к настроениям современников и отлично знал о том, что меланхолия получала все большее распространение!
Чем более расширяет Гамлет поле своих размышлений, тем более удаляется он от своей задачи. Стремясь сбросить ее со своих плеч, он мог бы уйти в мир мысли вообще, как это происходит с ним в данный момент. Но что означают последние слова монолога — удовлетворение тем, что он погрузился в раздумья? Или сознание того, что подобного рода размышления отвлекают его от выполнения долга мести?
Скорее второе. Как уже сказано, монолог «Быть иль не быть» — высшая точка раздумий и сомнений героя. Суть в том, остановился ли Гамлет на этих размышлениях или они — переходная ступень к дальнейшему?
Действие пьесы со всей ясностью показывает, что, как ни важен монолог, как ни глубок он мыслями, на нем духовное развитие Гамлета не остановилось. Хотя и важный, но это всего лишь момент. Да, он приоткрывает нам душу героя, которому непомерно тяжело в мире лжи, зла, обмана, злодейства, но который, тем не менее, не утратил способности к действию.
Основы драматургического метода Шекспира