Поэма «Двенадцать». Осуждение старого мира Часть 2
Девятая глава резко отличается от предыдущих своей ритмикой, интонацией, лексикой. Первые строчки главы взяты из популярного в то время романса:
Не сльшшо шуму городского, На невских башнях тишина, И на штыке у часового Горит двурогая луна
Это давало возможность передать настроение той части городской публики, в среде которой был популярен этот романс. А главное,- поэту понадобились плавные, напевные ритмы, необходимые в общем сложном симфоническом звучании поэмы. Вполне закономерным является переход к интонации, напеву романса от
Но вот «двенадцать» прошли, не стало выстрелов и криков, улица опустела, наступила тишина. Появляется уже знакомый нам буржуй: этот образ возвращает нас к первой главе, где перед читателями промелькнула целая вереница различных обломков старого мира. Каково их отношение к проходившим только что красногвардейцам?
Поэту незачем показывать снова их всех. Достаточно одного лишь буржуя, который «стоит безмолвный, как вопрос», да находящегося возле него паршивого пса, чтобы читатель
Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.
И вот после небольшой передышки идет речь о сильно разбушевавшейся вьюге. Мы читали и в предыдущих главах поэмы, как гуляет хлесткий ветер и вздымается «к небу снежный прах». Теперь же эти отдельные порывы превращаются в сплошную пургу.
Как будто и начинаются те времена, которые должны быть «потяжеле» прежних.
«Все двенадцать» проникнуты одним настроением, их мысли и чувства сосредоточены на одном — на предстоящей нелегкой битве с лютым врагом. Мерному шагу, твердой поступи красногвардейцев соответствуют чеканные стихи маршевого ритма:
В очи бьется Красный флаг. Раздается Мерный шаг.
Они переходят в конце главы в строчки, напоминающие боевую революционную песню «Варшавянка»:
Вперед, вперед, Рабочий народ.
Двенадцатая, заключительная глава поэмы — это победоносный шаг революционеров. Охваченные стремлением «раздуть мировой пожар», они готовы вести непримиримую борьбу со всякими врагами — и зримыми, и незримыми. В торжественном, победном звучании финальной главы мы ощущаем окончательное «поглощение» личного общественным, неизбежную победу «апостолов» новой жизни над «паршивым псом» — старым миром. И тем не менее Блок не пытается рисовать идиллическую картину благополучного, бескровного окончания борьбы.
Красногвардейцам предстоит еще нелегкий путь, впереди их ожидает «вечный бой». Готовность вести этот бой до конца, ничего не жалеть для святого дела — это важнейшее качество новых людей, закаляющихся в огне революции, побеждающих в самих себе остатки старого мира. Блок был одним из первых поэтов, сумевших увидеть и отразить в художественном произведении появление лучших качеств человека в процессе борьбы за осуществление высоких целей.
Красногвардейцы непрерывно движутся вперед, не прекращается завывание вьюги, постоянно раздаются выстрелы…
По первоначальному замыслу Блока этой картиной «вечного боя» должно было завершаться произведение о революции. И только позже Блок дописал девять строчек о Христе, составивших финал поэмы:
…Так идут державным шагом, Позади голодный пес, Впереди — с кровавым флагом, И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нелепой поступью над вьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз — Впереди — Исус Христос.
Поэту недостаточно было сказать о том, что революция продолжается, что «державный шаг» ее творцов и защитников неудержим и непобедим. Он нашел нужным подчеркнуть в концовке главную мысль поэмы: какие бы «гримасы» ни сопутствовали революции, все равно она является «святым и правым» делом, достойным оправдания и одобрения. Образ Христа, появившийся на страницах поэмы о революции, вызывал у современников Блока недоумение, разноречивые толки и споры. Не прекращаются эти споры и в настоящее время.
На уроках нет необходимости излагать весь ход полемики, которая велась и ведется вокруг образа Христа. Ученикам можно сказать об этом очень кратко, несколькими фразами. Учителю же будет интересно познакомиться подробнее с замыслом автора «Двенадцати», с его отношением к легенде о Христе, с трактовкой этого образа критиками — современниками Блока, а также литературоведами последующих лет.
Эти вопросы обстоятельно освещены во многих исследованиях о Блоке.
Поэма «Двенадцать». Осуждение старого мира Часть 2