Психология участника войны в стихах современных поэтов
Ю. Д. Левитанский первые стихи опубликовал во фронтовой прессе. И действительно, поэт словно рисует картины с натуры, часто прибегая к назывным, односоставным определенно — и неопределенно-личным предложениям, отмечая отдельные штрихи быта-бытия, — как будто ведет репортаж, долгий, нескончаемый, с дороги Войны:
Обдирая ладони, Ползем по льду, по шершавому льду реки… Тень часового. Удар клинка.
Ракет осторожный свет. Короткий бой… А глаза бойца Затянуло льдом…
Передавая сложную психологию участника войны, человека, который
Я это все почти забыл. Я это все хочу забыть. Я не участвую в войне — Она участвует во мне.
И отблеск Вечного огня Дрожит на скулах у меня… Уже меня не излечить От той зимы, от тех снегов…
«Рядовой» войны, поэзии, лирический герой Левитанского ощущает себя частью великого земного братства, лишенного тем не менее
Жить — вот высшее счастье, не важно, листом ли осеннего сада или зерном, беглым мазком на холсте или вязи старинной строкой — или человеком, который слышал музыку слов, — «все остается! все остается!». И в этом для поэта заключается высшая правда жизни — непреходяще «юный твердит соловей» о вечности бытия! Непреходяще поэт постигает волшебную музыку слова:
Музыка моя, слова, их склоненье, их спряженье, их внезапное сближенье, тайный код, обнаруженье их единства и родства… ах, как музыка играет, только сердце замирает и кружится голова — синь, синица, синева
Поэт мастерски пользуется приемом звукописи, подбирая близкие «ноты», заполняя все мгновение, до предела, звуком, выходящим из своих берегов:
…осень, ясень, синь, синица, сень ли, синь ли, сон ли снится, сон ли синью осенится, сень ли, синь ли, синева…
Точная рифма соседствует в его стихах с приблизительной, фонетической, репортаж — с балладой, диалог — с монологом. Повествование от первого лица сочетается с рассказом, который ведется в третьем лице. Это говорит о великолепном чувстве слова Ю. Левитанского, хорошем знании законов построения поэтического произведения.
Поэтика стиха, близкая Левитанскому, характерна и для творчества А. П. Межирова. Это «конкретный, «вещный поэт», любящий описывать живые подробности». И он тоже, как и другие поэты, «с войной на «ты»:
Я прошел по той войне, И она прошла по мне…
Автор выстраивает свои стихотворения как драматические сцены, выбирая наиболее трудные, исполненные трагизма мгновения, сознательно заостряя сюжет, — у войны не женское лицо! Она горька, трудна, несправедлива:
Артиллерия бьет по своим. Это наша разведка, наверно, Ориентир указала неверно.
…Нас великая Родина любит, По своим артиллерия лупит…
Война — это вечное противостояние смерти: «И я, двадцатилетний, под пулями стою». Вот почему так дороги, так трепетно важны, волнующи простые радости жизни — «тягучая нить» сгущенного молока; осень; музыка:
И через всю страну струна Натянутая трепетала, Когда проклятая война И души и тела топтала. Стенали яростно, навзрыд, Одной-единой страсти ради, На полустанке — инвалид, И Шостакович — в Ленинграде.
Еще одна важная тема Межирова — это творчество. Наиболее ярко ее выражает стихотворение «Игрушки». Начав с описания работы мастера, делающего кукол, поэт переходит к художественному обобщению:
Мастер! Ты о будущем подумай! Что тебе труды твои сулят? …Поклонился бы земным поклоном, И, ножа сжимая рукоять, Стал бы он самим Пигмалионом — На колени не перед кем стать.
Художественный гений Блока, создавший Прекрасную Даму, вдруг обернулся ремесленным трудом «матрешечника», не способного полюбить свое творение. И вот — горький итог: «…на колени не перед кем стать»… Используя традиционные средства ритмики, рифмовки, А. Межиров создает лирически-пронзительные произведения, которые стали художественным комментарием жизни.
Психология участника войны в стихах современных поэтов