«Революцией мобилизованный и призванный» Маяковский В. В
«Революцией мобилизованный и призванный» В автобиографии «Я сам» под заголовком «Октябрь» Маяковский пишет: «Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция».
Революция — это крушение старого мира, которое ожидалось во всем дооктябрьском творчестве поэта, поэтому с ним связано ощущение перелома во всем, в том числе и творчестве.
Владимир Маяковский призывал: «Дать бы революции такие же названия, как любимой в первый день дают». Сам он искал — и находил — эти «названия». Уже
Воскрешение этого жанра, ассоциирующегося с монументальным и грандиозным классицизмом, символизирует особое понимание времени Маяковского.
Во время революционных событий время
Принять революцию для Маяковского значило — вместе со всеми включиться в работу по переустройству мира на новых, социалистических началах. Грандиозность этой задачи могла вскружить — и кружила — голову: революция открыла перед человеком беспредельно широкие дали.
Маяковский впервые провозглашает, что поэзия — это работа. «Кто выше — поэт или техник, который ведет людей к общественной выгоде? — Оба». «Мы равные. Товарищи в рабочей массе. Пролетарии тела и духа». Поэт и рабочий должны быть вместе.
Поэзия становится «сложнейшим, но производством».
Маяковский решительно перечеркивает старую культуру: «В Полное собрание сочинений», как в «норки классики забились». Но жалости нет!
Вместо трагического мироощущения доминирующим пафосом его поэзии становятся оптимизм и героика. Основным методом его творчества первых послереволюционных лет явился революционный романтизм, главной темой — борьба за утверждение нового общества. Коммунизм и будущее стали для него практически синонимами. Новый строй оказался символом веры, этому поэт посвятил свое творчество и свою жизнь. С революцией, по словам Маяковского, входит в поэзию «новая стихия языка». «Как его сделать поэтическим?
Старые правила с «грезами, розами» и александрийским стихом не годятся. Как ввести разговорный язык в поэзию и как вывести поэзию из этих разговоров?»
Революция не только изменяет представления о поэте, она рождает новое, непохожее искусство. «Дайте новые формы, дайте новое «искусство»» — вот требование времени. Переиначиваются все поэтические атрибуты: «В новом свете раскроются поэтом опоганенные окаянные розы грезы, — розы столиц в лепестках площадей».
Революция дает искусству новые жанры — марш, оду, приказ, возобновляется героический жанр. Революция врывается в стихи звучанием. Отсюда — новое построение поэзии: грохот, гром, нагромождение звуков. «Есть еще хорошие буквы: Эр, Ша, Ща». Возрастает роль аллитерации, к примеру: «Жаром, жженьем, железом, светом, жарь, лги, режь, рушь!» В стихотворении «Наш марш», к примеру, слова сближаются не только по смыслу, но и по звуку: «бог — бег, топот — потоп, бой — бей».
В ритм стиха врывается барабанный бой: «Наш бог бег, сердце наш барабан».
Революция заставляет поэта писать на новые темы: прославление народа, борьба с ее врагами — голодом, разрухой, спекуляцией, мещанством, обывательщиной. В стихах используются слова, до того немыслимые в поэтическом произведении: «ситный», «селедка», «мурло»… Многие из этих нововведенных слов — слова народные.
Революция требует абсолютно нового искусства — искусства плаката, агитации, призыва, рекламы. В 1919 году Маяковский пишет злободневную «Советскую Азбуку», сразу после революции появляются первые сатирические стихи — обличение пороков языком времени. Сейчас многим увлечение Маяковского революционными мотивами может показаться наивным, но:
Я сам себя смирял,
Становясь на горло
Собственной песне!
Лишь социалистическая революция, убежден поэт, может осуществить право человека на счастье. И это делает ее неизбежной, а затем — и непобедимой.
Маяковскому важно уловить — и запечатлеть! — главное в облике эпохи, облике революции, революционного народа. Именно народа, а не принадлежащего ему человека: крупномасштабное изображение решительно преобладает в его стихах первых революционных лет Время меняет все вокруг и ставит вопрос: «Что делать поэту после революции?» И рождается новое понимание поэта.
«…Футуристы прошлое разгромили, пустив по ветру культуришки конфетти», и революция позволяет «расправить спину искусства», создать новое искусство. Роль армии искусства в революции — сражаться наравне со всеми и вести народ за собой. Нет смысла в домашнем искусстве, и Маяковский провозглашает: «На улицы, футуристы, барабанщики и поэты!» Поэт обязан «в сером хламе мира лить свое солнце стихов».
Искусство приобретает новой размах: «Улицы наши кисти, площади наша палитра».После революции поэт наконец сливается со свои народом. Слова «мы», «наш» появляются в первом же стихотворении о революции — «Наш марш».
Народ, все 150 000 000 — имя автора стихов, народ же становится и новым героем поэзии Маяковского: «В бою славлю миллионы, вижу миллионы, миллионы пою». Резко меняется и понимание Бога. Народ — это миллионы безбожников, язычников и атеистов, и поэтому время призывает нового бога.
Граждане!
Сегодня рушится тысячелетие «Прежде».
Сегодня пересматривается миров основа.
Сегодня до последней пуговицы в одежде
Жизнь переделаем снова.
Именно так! Революция несет обновление жизни от самых ее основ, и потому укрупняются масштабы поэтического изображения. Под «невероятной поступью» революционного народа «шагами ломаемая, звенит мостовая», «толпы в небо вбивают топот».
Революция для Маяковского — не тема, это атмосфера, вне которой он не может существовать. Ею определяется содержание, тональность, наконец, строй и звучание его стихотворений.
«Революцией мобилизованный и призванный» Маяковский В. В