Специфика потока сознания в новеллах В. Вульф
МОДЕРНИЗМ — художественно-эстетическая система, сложившаяся в 20-х гг. XX века, как своеобразное отражение духовного кризиса буржуазного общества, противоречий буржуазного массового и индивидуалистического сознания. Модернизм объединяет множество относительно самостоятельных идейно-художественных направлений и те-чений, каждое из которых имеет определенную идейно-эстетическую и художественно-стилевую специфику.
Становление модернизма как законченной художественно-эстетической системы и соответствующего типа миросозерцания
Стадии и формы модернизма были своеобразным протестом по отношению, с одной стороны, к социально-деструктивным процессам и тенденциям в буржуазном обществе и его духовной жизни, а с другой — к таким характерным для художественной культуры позднего капитализма явлениям, как эпигонское повторение канонизированных форм и стилей, выработанных реализмом и романтизмом XIX в.; пассивное, поверхностное копирование действительности, заявленное натурализмом.
В художественных произведениях, эстетических трактатах и публицистических декларациях
Эти общие тенденции для различных направлений и течений модернизма не исключают разнообразия их стилевых поисков.
«Поток сознания» как техника письма представляет собой алогичный внутренний монолог, воспроизводящий хаос мыслей и переживаний, мельчайшие движения сознания. Это — свободный ассоциативный поток мыслей в той последовательности, в которой они возникают, перебивают друг друга и теснятся алогичными нагромождениями.
В английской литературе в области модернистского романа наиболее характерными фигурами являются Джемс Джойс, Олдос Хаксли и представители психологической школы Вирджиния Вульф, Мэй Синклер, Дороти Ричардсон.
Главой «психологической школы» была признана Вирджиния Вульф, которая в своем творчестве продемонстрировала разнообразие возможностей психологического романа. Основной задачей своего искусства представители «психологической школы» считали исследование психологической жизни человека, которую они изолировали от социальной среды. Окружающий мир интересовал их лишь в той мере, в которой он отражался в сознании героев.
Все романы Вулф — это своеобразное путешествие вглубь личности, которую читатель может принять или не принять, но которой не имеет право диктовать. Вульф упорно искала, будучи смелым экспериментатором, новые пути в искусстве, стремясь к предельной глубине психологического анализа, к выявлению безграничных глубин духовного начала в человеке. Отсюда свободная форма диалогов и монологов, импрессионистическая манера описания обстановки и пейзажа, своеобразная композиция романов, в основе которой воспроизведение потока чувств, переживаний, эмоций героев, а не передача событий.
Споря с реалистами, которые шли за типичным или за общим, Вулф убеждала в необходимости обратить внимание на то, что принято считать малым, — на мир души. Все ее романы — об этой внутренней жизни, в которой она находит больше смысла, нежели в социальных процессах. Особенности внутреннего мира человека она объясняла извечными качествами натуры человека, но людям она симпатизировала.
Она воспринимала жизнь как причудливое, но закономерное переплетение света и тьмы, добра и зла, красоты и безобразия, юности и старости, расцвета и увядания.
Освоение способов душевного анализа у Вулф шло своим чередом. Элементы «потока сознания» как средства психологического анализа все больше проникали в ее творчество, становясь характерным изобразительным приемом. Созданные ею романы значительно отличались по своей технике от традиционного викторианского.
Следуя обретенной эстетической доктрине, она реализовала свои творческие задачи на практике.
Ее не волнует, что художественное исследование внутренней жизни героя сочетается с размыванием границ его характера, что в произведении нет ни завязки, ни кульминации, ни развязки, а, следовательно, нет в нем и строго канонического сюжета, являющегося одним из важнейших средств воплощения содержания, сюжета как основной стороны формы и стиля романа в их соответствии содержанию, а не собственно самого содержания. Это обстоятельство создает ощущение некоей дисгармонии. Разумеется, это следствие того, что писательницу интересует не реальный мир, а лишь его преломление в сознании и в подсознании. Отрешаясь от реальной жизни с ее проблемами, она уходит в мир переживаний и чувств, богатых ассоциаций и меняющихся ощущений, в мир «воображаемой жизни». Она побуждает читателя проникнуть во внутренний мир героя, а не изучать причины, пробудившие в нем определенные чувства.
Отсюда и импрессионистская манера изображения и описания: стилевое явление, характеризующееся отсутствием четко заданной формы и стремлением передать предмет в отрывочных, мгновенно фиксирующих каждое впечатление штрихах, вести повествование через схваченные наугад детали.
Новеллы: Дом с привидениями. Понедельник ли, вторник… , Ненаписанный роман.
Первые рассказы Вирджинии Вулф — «Дом с привидениями», «Понедельник ли, вторник…», «Пятно на стене», «Струнный квартет», «Ненаписанный роман», «Фазанья охота» . Некоторые из них вошли, видоизменившись, в ее романы. И все же это самостоятельные, отдельные, художественно продуманные произведения. И если уж надо подобрать жанровое определение, то это, видимо, лирическое эссе или — что еще вернее — зарисовка настроения, психологического состояния, попытка средствами языка, слова передать ощущение, не столько саму мысль, сколько процесс мышления, поиски истины.
Недаром в рассказе «Понедельник ли, вторник…» так часто повторяется слово «истина». Истина, дает понять Вирджиния Вулф, в силу своей изменчивой, зыбкой, неуловимой природы противится рациональному анализу. Быть может, музыка владеет этой тайной?
И Вирджиния Вулф в своем программном рассказе «Струнный квартет» пытается сделать невозможное — передать словом музыку.
Мучаясь, как и ее героиня в рассказе «Итог», Саша Лейзем, вопросом: «Какой же взгляд истинный?» и прекрасно понимая, что «можно взглянуть на дом… и так и эдак», Вирджиния Вулф показывает смысл своих расхождений с викторианцами и их преемниками в искусстве эдвардианцами. Прочитав заглавие «Дом с привидениями», ждешь чего-нибудь в духе Оскара Уайльда. И в рассказе-зарисовке Вирджинии Вулф есть призраки, но они какие-то другие, «неклассические». Бесшумно, боясь потревожить покой хозяев, они ступают по лестнице, взявшись за руки,- кто они, мужчина и женщина? — и настойчиво ищут что-то — радость, оставленную в доме и обретшую свое пристанище в душах хозяев.
Душа — вот главное, вот итог размышлений Вирджинии Вулф. Недаром именно слово «Итог» вынесено в заглавие рассказа, где героиня рассуждает, что такое душа. А «Лапин и Лапина» — это повествование об одиночестве души, задыхающейся в мещанской пошлой обстановке, где тесно не только от тяжеловесной мебели, громоздких буфетов, но и от вязких, никчемных, тупых мыслей и выхолощенных чувств.
Пожалуй, это один из первых рассказов в западной литературе, где так остро поставлены проблемы отчуждения и расщепления личности, духовного здоровья, которое в «вывихнутом» XX веке иногда принимает форму «конька», странностей.
Специфика потока сознания в новеллах В. Вульф