Стихи эмиграции Марины Цветаевой
В Париж Марина Цветаева приехала уже с двумя детьми — в феврале 1925 года у нее родился сын Георгий. В мечтах Цветаева называла его Борисом — в честь Пастернака, но уступила мужу, согласившись на Георгия. Она боготворила сына, и это отношение сохранилось на всю жизнь. Цветаева приносила ему в жертву все — вплоть до стихов. «Он не должен страдать от того, что я пишу стихи,- пусть лучше стихи страдают!» — писала она в одном из писем. Мур стал центром ее жизни, средоточением чувств, мыслей, мечтаний. Стихи ее не ценились, в ней видели только
Деньги были только от печатания стихов в журналах, поэтому жила Марина Цветаева очень бедно. Ее друзья даже организовали комитет, который ежемесячно собирал для нее деньги.
Друзья, бывавшие в доме Цветаевой, отмечали запущенность и неряшливость жилища: «В доме у них грязь была ужасная, вонь и повсюду окурки. Среди комнаты стоял огромный мусорный ящик».
«Вообще она была удивительно неприспособленная. Дома у нее всегда был страшный бедлам». Отношения Цветаевой с редакциями тоже были непростыми. У русской эмиграции существовало множество журналов, газет и альманахов
Тем не менее, благодаря волевому и напористому характеру Цветаевой, ей удалось напечатать почти все, что считала нужным. Однако за четырнадцать лет парижской жизни она выпустила только одну книгу стихов «После России. 1922- 1925», да и та прошла почти незамеченной. В поисках заработка Марина Цветаева пыталась войти во французскую литературу, переведя некоторые стихи и поэму «Молодец», однако попытка напечатать их не удалась. Одной из возможностей достать деньги были литературные вечера, но они проходили нечасто.
Сергей Яковлевич не стал главой и кормильцем семьи, его интересовала политика, а в политике — СССР. Периодически он печатал свои рассказы, а также снимался в массовках в кино.
Стихи эмиграции — важный этап творчества Марины Цветаевой. Их отличает внешняя простота, сдержанность, объективность, но появляется глубина мудрости. В этих стихотворениях видна отрешенность поэта, уход в глубины сознания, во внутренний мир.
Цветаева отчуждается от людей, ограничивая свой мир предметами неодушевленными. Появляются циклы, обращенные к столу, кусту, саду. В этих стихах уже нет бунта, поэт принимает все как должное, не пытаясь преодолеть судьбу, углубляется в себя:
Уединение: уйди В себя, как прадеды в феоды. Уединение: в груди Ищи и находи свободу. Уединение в груди.
Уединение: уйди, Жизнь!
Тогда же создано одно из самых гениальных стихотворений Цветаевой, которое ныне можно найти во всех сборниках. Одиночество на чужбине вылилось и выстрадалось в строчки, полные тоски и даже попытки издеваться над этой тоской:
Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно — Где совершенно одинокой Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом, и не знающий, что — мой, Как госпиталь или казарма…
Трудно сказать, знала ли Марина Цветаева о деятельности мужа. Конечно, что-то ей было известно, ведь она ходила к тем же людям, вращалась в тех же кругах, что и он. Однако Марина Цветаева была уверена в честности мужа и доверяла ему. К тому же по характеру она была чужда политических дрязг, не понимала дипломатических игр.
После отъезда мужа и дочери Цветаева осталась в Париже одна с сыном.
Большинство знакомых отшатнулось от нее из-за скандала с мужем, и она осталась практически в одиночестве. Оставаться было невозможно, и она решила возвращаться в Советский Союз. Большую часть своего архива Цветаева оставила друзьям и знакомым, сохранилось далеко не все.
Страдая от невозможности помочь любимой стране, поэт отворачивается от людей, способных совершить такое злодеяние. Цветаева не хочет жить в мире подлости и жестокости и снова уходит в себя. Она даже готова пожертвовать самым ценным, что у нее есть — талантом поэта, чтобы только не видеть, не чувствовать эту боль. С Германией рухнуло прибежище ее «немецкой души», жить было больше нечем.
12 июня 1939 года Марина Цветаева с сыном выехали из французского порта Гавр в СССР.
Стихи эмиграции Марины Цветаевой