Тема судьбы русского человека в стихотворном произведении «Повесть о Горе и Злочастии»
Стихотворная «Повесть о Горе и Злочастии, как Горе-Злочастие довело молотца во иноческий чин» сохранилась в единственном списке. Ее рукописная судьба типична для многих замечательных древнерусских произведений: в одном списке дошли «Слово о полку Игореве», «Поучение» Владимира Мономаха, «Повесть о Сухане», в двух — «Слово о погибели Русской земли». Подобно этим памятникам, «Повесть о Горе-Злочастии» стоит вне традиционных жанровых систем. Оно возникло на стыке фольклорных и книжных традиций.
Его питательной
Некоторые его мотивы заимствованы из апокрифов. Как и былины, «Повесть о Горе-Злочастии» сложена тоническим стихом без рифм. На основе всех этих источников неизвестный автор создал выдающееся произведение, которое достойно завершило семивековое развитие древнерусской литературы.
В повести связаны две темы — тема судьбы человека вообще и тема судьбы русского человека «бунташного века», безымянного молодца. Автор «Повести о Горе-Злочастии», согласно средневековой манере ставить любое частное событие в перспективу мировой
История безымянного русского молодца как бы эхо этих далеких событий. Родители дают своему чаду те же наставления, которые бог, «родитель» первого человека, преподал Адаму. Родители говорят молодцу:
Милое ты наше чадо, Послушай учения родителскаго, Ты послушай пословицы Добрые, и хитрая, и мудрые. Не будет тебе нужды великая, Ты не будешь в бедности великой. Не ходи, чадо, в пиры и в братчины, Не садился ты на место большее, Не пей, чадо, двух чар заедино!
Первых людей в Эдеме обольстил змей, который был «хитрее всех зверей полевых». Свой «змей» «прибился» и к русскому молодцу — и тоже погубил его:
Еще у молодца был мил надежен друг Назвался молотцу названой брат, Прельстил его речами прелестными, Зазвал его на кабацкой двор. Завел ево в избу кабацкую, Поднес ему чару зелена вина И кружку поднес пива пьянова.
Адам и Ева, познавшие стыдливость, были вынуждены покинуть Эдем. Добровольным изгнанником стал и молодец, который со сраму ушел «на чюжу страну, далну, незнаему». До этого момента автор создает два параллельных и подобных ряда событий — ветхозаветных, с одной стороны, и современных ему, взятых из русской действительности — с другой.
Идея подобия, как увидим, и дальше отражается в сюжете «Повести о Горе-Злочастии».
Но то, что молодцу суждено пережить, уже не ставится в прямую художественную связь с библейскими событиями. Молодец сам выбирает свою судьбу.
В средние века личность поглощалась родом, корпорацией, сословием. Хотя православие учило, что жизненный путь человека определяется не только «промыслом божиим», но и «свободной волей» самого человека, однако в литературе мысль об индивидуальной судьбе не получила развития. Поведение персонажей средневековой литературы всецело подчинено этикету, и в соответствии с этим судьба зависит либо от заветов рода, либо от корпоративного кодекса.
Только в XVII в., в эпоху перестройки средневековой культуры, утверждается идея индивидуальной судьбы, идея выбора самим человеком своего жизненного пути. «Повесть о Горе-Злочастии» — решительный шаг в этом направлении. Молодец выбирает «злую часть», злую долю, злую судьбу.
Эта лихая, бесталанная судьба персонифицирована в повести в образе Горя.
«Серо Горе-горинское» появляется перед героем в тот момент, когда он, еще раз пережив жизненное крушение, решает наложить на себя руки. Горе-Злочастие — злой дух, искуситель и двойник молодца. Этот роковой спутник неизбывен, герою не выйти из его власти, потому что сам он выбрал «злую часть»
Молодец полетел сизым голубем, А Горе за ним серым ястребом. Молодец пошел в поле серым волком, А Горе за ним с борзыми вежлецы. Молодец стал в поле ковыль-трава, А Горе пришло с косою вострою
Уйдя из дому, молодец на чужбине снова стал на ноги, разбогател и присмотрел невесту. Значит «преступленье вином» не привело его к бесповоротному краху. Значит, какой-то другой грех окончательно решил его судьбу. Чтобы разобраться в этом, вернемся к историософскому введению «Повести о Горе-Злочастии».
Первородный грех автор изобразил в олимпийски спокойных тонах. Автора можно понять и как христианина, и как мыслителя: не будь этого греха, не было бы и человеческого племени. Изгнав первых людей из рая.
Вина молодца в том, что он нарушил и эту заповедь! Пока он был верен невесте, пока помышлял о «рождении человеческом», о «любимых детях», Горе было бессильно. Оно «излукавилось», явилось молодцу во сне в облике архангела Гавриила и уговорило его бросить невесту. Так произошло окончательное падение героя. Он получил индивидуальную судьбу, потому что отверг судьбу родовую.
Он отщепенец, изгой, «гулящий человек». Не случайно в «Повести» отразилась разудалая, бесшабашная философия героев «смеховой литературы», для которых корчма — дом родной, а пьянство — единственная радость.
«Повесть о Горе-Злочастии» драматична. Одна из замечательных ее черт — сочувствие падшему герою. Хотя автор осуждает грехи молодца, хотя автор всецело за верность родовому началу, за верность идеалам «Домостроя», — он все же не довольствуется ролью обличителя.
Автор считает, что человек достоин сочувствия просто потому, что он человек, пусть падший и погрязший в грехе. Такова гуманистическая концепция «Повести о Горе-Злочастии». Это новаторская концепция, так как ранее в литературе сочувствие греховному человеку было невозможно.
Тема судьбы русского человека в стихотворном произведении «Повесть о Горе и Злочастии»