Художественные открытия Чехова в пьесе «Вишневый сад»
В классической драме диалог — одно из важнейших изобразительных средств, где каждое слово выражает позицию противоборствующих сторон. Чехов же в своей драме внешне имитирует разговорную речь. Реплики «невпопад» создают эффект медлительного течения жизни: «Лопахин. …Я думаю: «Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…»
Любовь Андреевна. Вам понадобились великаны… Они только в сказках хороши, а так они пугают.
В глубине
Епиходов идет… Аня. Епиходов идет… Гаев.
Солнце село, господа. Трофимов. Да.
Гаев. О, природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живишь и разрушаешь…
Варя. Дядечка! Аня. Дядя, ты опять!
Трофимов. Вы лучше желтого в середину дуплетом. Гаев.
Я молчу, молчу.
Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс.
Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный».
В контексте пьесы такой диалог
Она может быть статична или динамична.
Постоянные речевые темы Гаева, Пети Трофимова, Симеонова-Пищика обнаруживают противоречие героя со временем и создают комический эффект.
Речевая тема Раневской динамична: «О, мое детство, чистота моя!» , «О, мои грехи.»» , «Отчего так долго нет Леонида?» , «Прощай!..» . Героиня «проигрывает» свою речевую партию в разных тональностях, не изменяясь сущностно. За произносимыми словами прячется то, что скрывается.
Чехов мастерски создает речевую композицию образа Лопахина, выстраивая ее на контрасте двух противоположных тем: «Отец мой… мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках» — «…Люблю вас, как родную… больше, чем родную» ; «…Время не ждет… Дайте мне ответ!» — «Слушаю» ; «Вишневый сад теперь мой! Мой!» — «Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь. » — «За все могу заплатить!» . В финальном, четвертом действии звучит только речевая тема Лопахина: «…Выходите, господа…
До свиданция».
Внутренний сюжет уравнивает всех, независимо от каких бы то ни было различий: уходит время — проходит жизнь.
Речевая тема, заявленная одним персонажем, может проигрываться в репликах других героев, создавая эффект многослойного толкования. Так, настоящее Шарлотты отражается в будущем Раневской, с ее пятнадцатью тысячами ярославской бабушки.
В чеховской пьесе значима каждая реплика; проигрываясь в речевых партиях персонажей, она получает полифоническое звучание. Так, неожиданными смыслами наполняется в «Вишневом саде» глагол прошедшего времени «забыли» . Впервые слово прозвучит в «бытовом» диалоге. Фирс вспоминает о «прежних временах», когда умели сушить вишню, а теперь «забыли.
Никто не помнит». В иной эмоциональной тональности оно звучит в диалоге Гаева и Раневской:
«Гаев. …Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь?
Не забыла? Любовь Андреевна. О, мое детство, чистота моя! Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!»
Не услышанное в первом действии, это слово-предупреждение отзовется в финальной реплике Фирса: «Уехали… Про меня забыли…» В контексте пьесы эта реплика приобретает полифоническое звучание, перекликаясь с фразой Раневской: «Уедем — и здесь не останется ни души». Речь идет уже не об особенностях памяти или эмоциональной глухоте персонажей, но о человеческой душе.
Чехов сочетает различные речевые темы, создавая причудливый рисунок течения жизни и атмосферу утраты, прощания, ухода.
В общей партитуре пьесы важна тема автора. Наиболее отчетливо авторская точка зрения выражена в ремарках. Язык героев Чехова — обманчивая реальность, сквозь которую поверх слов и их значений, вопреки сказанному, нужно уловить истинное состояние. В соответствии с авторскими указаниями персонажи совершают действия, расходящиеся с содержанием реплик.
И эти действия — проявление истинных чувств, они выражают внутренний настрой персонажей.
Один из важнейших смысловых элементов пьесы — реплика-пауза. Она означает иной, вне конкретного значения слов, уровень душевного общения и глубины чувств. Семантическое наполнение этой ремарки различно: миг абсолютного понимания, тупик общения, предел человеческих возможностей.
В третьем действии звучит монолог Лопахина — нового хозяина вишневого сада. Параллельно с речевой темой этого персонажа Чехов мастерски выстраивает сюжет переживаний других героев:
«Любовь Андреевна. Кто купил? Лопахин. Я купил.
Пауза.
Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит».
Последующий монолог Лопахина сопровождается ремарками, которые сродни психологическому рассказу: «Смеется», «Хохочет», «Топочет ногами», «Поднимает ключи, ласково улыбаясь», «Звенит ключами», «Слышно, как настраивается оркестр», «Играет музыка, Любовь Андреевна опустилась на стул и горько плачет». Самостоятельно звучащие речевые партии создают ансамбль чеховской пьесы с неизбежными и необходимыми паузами, когда важно понять то, о чем молчат.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Художественные открытия Чехова в пьесе «Вишневый сад»