Язык и стих поэмы «Василий Теркин» Твардовского А. Т

При всей кажущейся простоте и традиционности книга Твардовского отличается редкостным богатством языка и стиля, поэтики и стиха. Она отмечена необычайной широтой и свободой использования средств устно-разговорной, литературной и народно-поэтической речи.

В ней естественно употребляются пословицы и поговорки, народные песни: о шинели, о реченьке.

Твардовский в совершенстве владеет искусством говорить просто, но глубоко поэтично. Он сам создает речения, вошедшие в жизнь на правах поговорок. Поэт, несомненно, был прав, когда в конце

своей книги заметил как бы от имени будущего читателя:

Пусть читатель вероятный

Скажет с книжкою в руке:

— Вот стихи, а все понятно.

Все на русском языке…

Стих поэмы — в основном 4-стопный хорей, который в повествовательных произведениях со времен Пушкина и Ершова ассоциируется с поэтическими обработками сказок, любимого народного жанра, предполагающего речевую легкость, предельную доступность того, о чем рассказывается. В рифмах нет нарочитой изобретательности, нередко они намеренно неточные — это тоже характерно для фольклора и усиливает естественность звучания стиха.

В некоторых

главах основной размер чередуется с укороченным, 3-стопным, что ускоряет, еще больше «облегчает» речь, преобладающая строфа — самая что ни на есть распространенная, не бросающаяся в глаза: перекрестное четверостишие. Ho оно может быть в любом месте вдруг удлинено или заменено двустишиями. Твардовский легко и свободно переходит от одной стиховой формы к другой, однако в четко очерченных пределах, раскованность здесь отнюдь не сродни хаотичности.

В некоторых случаях умело используются вариативные возможности ритма одного размера. «Переправа, переправа!» — два ударения в четырех стопах, стих облегчен, но тут же по контрасту — две полноударные строки: «Берег левый, берег правый, / Снег шершавый, кромка льда…» Далее пробел, а затем еще одно трехстишие, в двух строках которого ударения сдвинуты со своих «законных» мест, ритм сбит, затруднен, в последней же строке вновь, как в первой строке главы, всего два ударения, ритмический цикл замкнут тем же внешним облегчением, которое лишь подчеркивает тяжесть и трагизм происходящего: «Кому память, кому слава, / Кому темная вода, — / Ни приметы, ни следа» .

Органическая художественная целостность в «Василии Теркине» достигается во всем — от глубоко народных основ содержания до мельчайших деталей внешней формы. И знаменательно, что в высокой оценке этого уникального произведения сошлись не только массы рядовых читателей, но и такие взыскательные мастера словесного искусства, как И. А. Бунин и Б. Л. Пастернак.




Язык и стих поэмы «Василий Теркин» Твардовского А. Т