«Записки Пиквикского клуба» Диккенса
«Записки Пиквикского клуба» — веселая книга. Проделки Джингля, его несусветное вранье, остроумие Сэма, комические приключения Пиквика, незадачливость и «робость» инкля, влюбчивость Тапмена, даже нахальство «костоправов» Бена Сойера и Бенджамена Аллена, которые от веек недугов лечат пиявками, слабительным и микстурой,- все это очень смешно. Но подобных комических ситуаций великое множество и в романах предшественников Диккенса — Филдинга и Смоллета. Если бы Диккенс последовал их примеру или своему первоначальному замыслу,
То оказывается в спальне леди «с желтыми папильотками», то в загоне для скота, куда его, беспробудно пьяного, доставляют на тачке; то ветер срывает с него шляпу, и толстяк вприпрыжку бежит за ней; то он проявляет чрезвычайный интерес к пуншу — со всеми вытекающими отсюда последствиями.
И все эти приключения еще смешнее потому, что происходят с человеком, который серьезно считает себя большим ученым. Но с мистером Пиквиком происходит удивительная перемена. Из глуповатого,
По меткому замечанию английского писателя Герберта Честертона, Пиквик изменился потому, что изменился сам писатель. Где-то на середине романа «Боз превратился в Диккенса, открыв в добродушном толстяке нового Дон Кихота»- так велика у мистера Пиквика потребность помогать людям. Правда, и на его пути встречаются свои ветряные мельницы, свои злые «волшебники», с которыми бесполезно бороться. Ведь удалось Додеону и Фоггу упечь мистера Пиквика в тюрьму и поживиться на его благородстве.
Но они не могут ни сломить гордости мистера Пиквика, ни помешать ему делать добро. Дон Кихота мистер Пиквик напоминает еще и своей непрактичностью. Даже удивительно, что в молодости его жизнь была «посвящена погоне за богатством», Но мистер Пиквик сейчас совсем не тот, что прежде: Он сам говорит: «Теперь передо мной открылось нечто, о чем я до сей поры не имел понятия»3.
Он понял, какое это счастье — делать добро. И Диккенс очень мудро наделяет эти способности не Пиквика — коммерсанта, а Пиквика — странствующего рыцаря, Пиквика переродившегося или, вернее, свободного от всякой корысти, точно новорожденный младенец.
Разумеется, «английский Дон Кихот» должен был иметь английского Санчо Пансу. Им стал Сэм Уэллер. Правда, они поменялись обликом.
Мистер Пиквик толстоват, он любитель покушать и выпить вроде Санчо, а его «Панса» худ и высок, словно Дон Кихот. Но, как и герои Сервантеса, Сэмюел Пиквик и Сэмюел Уэллер дополняют друг друга. Наверное, поэтому они носят одно и то же имя.
Трезвомыслящий, несентиментальный Сэм — прочная опора для чувствительного и доверчивого мистера Пиквика. А у Сэма, с тех пор как он узнал мистера Пиквика, естъ кого уважать и любить по-настоящему. До встречи с мистером Пиквиком он только поиздевался бы над Джинглем, оказавшимся в беде, но доброта мистера Пиквика благотворно влияет на Сэма.
Он чувствует все величие бескорыстной человечности.
Сэм Уэллер и Сэмюел Пиквик помогают друг другу и учат друг друга. Это отношения не слуги и хозяина, а, скорее, отца и сына. Недаром Сэм согласен на разлуку с любимой девушкой, но расстаться с мистером Пиквиком для него невозможно, ведь мистер Пиквик для Сэма тоже опора — опора духовная.
Уже в «Очерках Боза» Диккенс показал себя защитником бедняков, гражданином, которого заботят нищета и страдания обездоленных, который хотел бы изменить их положение. То же можно сказать о «Записках Пнквикского клуба». Но чтобы не нарушать цельности комического романа, Диккенс рисует картины нужды и страданий во вставных новеллах.
Их в романе несколько. Уже в главе III появляется «Рассказ странствующего актера», тема которого «нужда и болезнь». В главу XI включена новелла «Рукопись сумасшедшего», о братьях, которые по расчету выдали замуж сестру.
В «Возвращении каторжника» Диккенс пишет о гибельном влиянии жестокости на подростка, который становится преступником.
Однако Неприкрашенная правда жизни вторгается и в благополучный мирок мистера Пиквика. Вот он попадает во Флит, а писателю это дает возможность напомнить о тех, кого разорили нескончаемые тяжбы, о разочарованиях, страхах, разбитых надеждах, сумасшествиях и самоубийствах, которыми нередко кончаются судебные процессы. Вот он, будто случайно, показывает мистеру Пиквику с его романтическим представлением о старых судебных жалкую, «чахлую», страдающую одышкой старуху.
Она убирает контору, которую после долгого дня наконец покинули клерки. А сколько в Лондоне таких адвокатских контор, «изобретенных для мук и терзании подданных его величества и для утешения и обогащения служителей закона».
Вот Сэм рассказывает мистеру Пиквику о той времени, когда он жил в «немеблированных комнатах, под арками моста Ватерлоо» «Диковинные вещи я там видел… Такие вещи, сэр… которые проникли бы в ваше доброе сердце и пронзили бы его насквозь. Регулярных бродяг вы там не увидите, будьте спокойны, они умеют устраивать свои дела… а обыкновенно в темные закоулки таких заброшенных мест набиваются умирающие с голоду, бездомные люди…». Сэм рассказывает о своем детстве.
Его воспитала улица. По счастью, он остался порядочен, но мистер Пиквик с сожалением качает головой: улица и ее «школа» — совсем не подходящее место для детей.
Все, от чего страдает народ, все, что объясняется «завистью», «слепотой», «предрассудками» и «жестокосердием» господствующих классов,- все, по мнению Диккенса, должно быть упразднено, потому что «последний бедняк имеет право требовать создания повсюду условий пристойной и здоровой жизни в такой же мере, в какой они обязательны для благополучия богачей и государства».
«Записки Пиквикского клуба» Диккенса