Звуки против букв. И наоборот
Звуки против букв. И наоборот
Речь имеет две формы: устную и письменную. Произношение и правописание — это, по большому счету, две самостоятельные системы. И нельзя сказать, что они «дружат».
Скорее, наоборот, между ними имеется определенное напряжение, которое нам, носителям языка, создает целый ряд неудобств.
Но поделать мы с этим ничего не можем.
В дореволюционной орфографии, например, существовали буквы, наличие которых во многих смыслах было избыточным. Взять хотя бы букву ять, которая
Создавала немало проблем
Была еще буква і, которая, с современной точки зрения, использовалась там же, где могла бы употребляться буква и, но при определенных, строго оговоренных условиях. Использовалась она и для противопоставления слов мірь и миръ, так что известный советский лозунг в дореволюционной орфографии должен был бы выглядеть так: Міру миръ. И все это тоже надо было учить… Неудивительно, что гимназист В. Ульянов оставил нам завет: «Учиться,
Реформа русской орфографии 1918 года эти сложности в массе устранила. И что же? Недовольных было множество!
Русское зарубежье от этих нововведений вообще отказалось, и русскоязычные газеты и журналы, выпускаемые за рубежом, некоторое время выходили в дореформенной орфографии.
Но этого мало. Недовольные реформой имеются и в наши дни. Им, например, не нравится, что в некоторых словах приходится писать приставку бес-, которая почему-то напоминает им о чертях.
До революции ничего подобного не было, ведь слово бЪсъ писалось с ятем, а конечные согласные на конце приставок при письме не оглушались: писали безсо — вестный, безполезный.
Не меньше шума поднялось, когда несколько лет назад лингвисты выступили с инициативой новых реформ. Они не были настолько же революционными, как реформы 1918 года, но устраняли некоторые сложные и спорные вопросы. Например, предлагалось отменить существующие исключения и писать брошура, парашут. Но нет, общественность взволновалась, и реформа не состоялась.
Что ж, понять это можно: человеку, у которого орфографические навыки сформировались, трудно менять привычки. И мы готовы писать слова по традиции, несмотря на то, что письмо на века отстало от произношения.
Что касается реформы, то она, пожалуй, была бы полезна. По крайней мере, в одном отношении. Она напомнила бы нашим занятым своими делами гражданам, что язык существует, побудила бы их окинуть свежим взглядом то, к наличию чего они привыкли и почти не замечают.
А о конкретных изменениях, их целесообразности и объемах можно и нужно спорить. И автор уверен, что вопрос о реформе еще будет поднят. Просто время сейчас для этого неподходящее.
А пока все остается по-прежнему. Вот и приходится нам, носителям русского языка, учитывать, что часто слышится совсем не то, что следует писать, и многое нужно запоминать. И кто знает, что лучше: знать и использовать правила или менять наработанные привычки…
Звуки против букв. И наоборот