Интеллектуальная схема: о французском символизме XIX-го столетия
Чтобы лучше понять тему о французском символизме XIX столетии, я создал рисунок-схему о его развитии. Мне пришлось всего-навсего использовать учебник — ничего особенного, но моя гора «Парнас» привела меня в удивление. Постараюсь описать это на словах. Вершиной моего рисунка стало солнце — символ бога Аполлона, покровителя искусства. В солнце надпись: «Парнас», 1852 — это дата создания французской художественной группировки.
Отдельные представители молодежи, талантливые, смелые литераторы — Шарль Леконт де Лиль, Теофиль
Красота — вот высочайшая ценность, именно к ней нужно стремиться всеми фибрами души. Французские поэты хотели, чтобы поэзия была подобна волшебной статуэтке: поэт, как художник, обязан работать над своим произведением. Волшебным резцом слова он должен вырезать каждый штрих, каждую деталь, стих должен засиять всеми
Все прекрасно, вечно, и только род человеческий, слеп и малодушен, не слышит волн ночных, что жалостно и глухо привлекательных сирен оплакивают сквозь сон». Искусство, считали парнасцы, должно быть оторвано от реальной жизни.
Поэтому на своем рисунке я провожу у подножия горы четкую линию, которая символизирует отмежевание молодых литераторов от тех тенденций, которые остаются снизу, в реальном, будничном мире; отмежевание от того, что было присуще для реалистической литературы XIX столетия, а именно: проза действительности, проблемы жизни. Эти моменты поэты хотели выбросить со своего художественного употребления, поэтому случаются и затруднения в «укрощении рифмы», «чтобы стих твой всегда был крылат, чтобы душа рвалась искать новые пределы, новую любовь». Меня особенно поразил стих Поля Верлена «Осенняя песня». Здесь много символов: осень — печальная пора года, когда все отмирает в природе и даже в жизни человека; часы — прибор для отсчета не только часов и минут, но и самой жизни; вихревой водоворот — жизненные проблемы, перипетии, в которых живет человек.
Образ «пожелтевшего письма» символизирует человека, который оторвался от чего-то обычного, а куда судьба занесет — неизвестно: «Будто пожелтевшее письмо под ветра свист в безызвестность польюсь». Что произойдет с нами, когда нас жизнь понесет дальше? Что на нас ждет впереди?
Возможно, мы долго продержимся на дереве, и нас будет согревать теплое солнышко не только летнее, но и осеннее — ведь бывает длинной и теплой осень. И все равно, придет время — и полетит листок с дерева прочь. Что его ждет? Может, он попадет в осенний букет и еще некоторое время простоит в красивой вазе на окне, а может, ему суждено залететь на чердак и там пролежать еще долго, наблюдая за чужой жизнью, а может, он сразу попадет под чьи-то грязные подошвы, и от него не останется следа на этой земле?
Я не знаю, что будет со мной в будущем.
В нашем краю начинается еще только весна, я жду прихода прекрасного лето, но знаю, что когда-то должны прийти и осень, и зима. Верлен своим стихом принудил задуматься над философским вопросом: как жить и что нужно оставить после себя миру, как попасть в «гербарий» истории или распылиться и исчезнуть в безызвестности без следа? По моему мнению, в этом и есть огромная заслуга символистов — их произведения можно читать каждого раз по-иному, они неоднозначные, символы можно объяснять в зависимости от расположения духа, воображения, возраста.
Нас окружает много загадок природы, и следует прислушаться к тому, чем дышит природа, какие подсказки иногда нам дает.
У Шарля Бодлера в стихе «Соответствия» именно об этом и говорится: человека окружают символы, «сквозь них человек идет и в них человек тонет». Во Вселенной есть все — следует только научиться не только слушать, но и слышать, не только видеть, но и ощущать «все краски и цвета, все ароматы и тона». Французский идеалист Анри Бергсон твердил, что мир не познан, умом его постигнуть невозможно, нужно опираться на интуицию, ощущения.
Философ А. Шопенгауэр тоже провозглашал: «важна не вещь, но интерпретация вещи». На этих философских постулатах и стояли символисты.
Интеллектуальная схема: о французском символизме XIX-го столетия