Роман Шмелева «Солнце мертвых»
Он работал над «Солнцем мертвых», живя у Бунина в Трасе, преследуемый навязчивыми воспоминаниями. Из Траса Шмелев писал 19/6 сентября 1923 года в Париж Куприну: «Думаете, весело я живу? Я не могу теперь весело! И пишу я — разве уж так весело? На миг забудешься…
Сейчас какой-то мистраль дует, и во мне дрожь внутри, и тоска, тоска… Доживаем дни свои в стране роскошной, чужой. Все — чужое. Души-то родной нет, а вежливости много…
Все у меня плохо, на душе-то».
Вызвавшая восторженные отклики Томаса Манна, А. Амфитеатрова, переведенная
Она ставит вопрос вопросов: о ценности личности в пору великих социальных катастроф.
Глубже других оценивший шмелевское творчество философ и критик И. А. Ильин сказал:
«В Шмелеве-художнике скрыт мыслитель. Но
Эти афоризмы выбрасываются из души, как бы воплем потрясенного сердца, именно в этот миг, когда глубина поднимается кверху силою чувства и когда расстояние между душевными пластами сокращается в мгновенном озарении. Шмелев показывает людей, страдающих в мире,- мир, лежащий в страстях, накапливающий их в себе и разряжающий их в форме страстных взрывов. И нам, захваченным ныне одним из этих исторических взрывов, Шмелев указует самые истоки и самую ткань нашей судьбы.
«Что страх человеческий! Душу не расстреляешь!..» . «Ну, а где правда-то настоящая, в каких государствах, я вас спрошу?! Не в законе правда, а в человеке» . «Еще остались праведники.
Я знаю их. Их немного. Их совсем мало. Они не поклонились соблазну, не тронули чужой нитки — и бьются в петле.
Животворящий дух в них, и не поддаются они всесокрушающему камню» «.
Как видно, против русского человека Шмелев не озлобился, хоть и многое в новой жизни проклял. И творчество в последние три десятилетия его жизни, безусловно, не может быть сведено к узкополитическим взглядам писателя. О Шмелеве этой поры — о человеке и художнике — писал 7 июля 1959 года автору этих строк Борис Зайцев: «Писатель сильного темперамента, страстный, бурный, очень одаренный и подземно навсегда связанный с Россией, в частности, с Москвой, а в Москве особенно — с Замоскворечьем. Он замоскворецким человеком остался и в Париже, ни с какого конца Запада принять не мог. Думаю, как и у Бунина, у меня, наиболее зрелые его произведения написаны здесь.
Лично я считаю лучшими его книгами «Лето Господне» и «Богомолье» — в них наиболее полно выразилась его стихия».
Роман Шмелева «Солнце мертвых»